Газета «Труд»
Статья
из номера 146 за 17 Октября 2014г.
Наука есть, а где практика?
Ольга Нестерова, обозреватель «Труда»
По словам Нобелевского лауреата Жореса Алферова, в области высоких технологий Россия отстала от остального мира на 20 лет
Фото: russianlook.com
«И утечка мозгов, и недостаток финансирования — все это вторично для развития науки в России. Основная проблема сегодня — ее невостребованность обществом и экономикой», — сказал вчера на встрече в Центральном доме журналистов Жорес Алферов. Нобелевский лауреат, вице-президент Российской академии наук знает, где выход из этого тупика.
За время затеянных как будто во благо реформ мы оказались на обочине научно-технического прогресса. По словам академика, за четверть века в стране не создано ни одной прорывной технологии. «У нас есть труба, есть нефть и газ. Но в области высоких технологий Россия отстала от остального мира на 20 лет — и это отставание нужно срочно наверстывать».
Алферов называет себя противником образовательных реформ уже по той причине, что «под реформой у нас понимают одно: сломать — вместо того, чтобы развивать». Привел пример с «десяткой ВПК» — отраслевых промышленных министерств, которые были ликвидированы перестройкой. Алферов назвал их гениальным изобретением советской власти. Каждое на профессиональном уровне решало проблемы развития передовых направлений науки, технологии и промышленности. В каждом из них было главное научно-техническое управление, которое определяло стратегию научно-технического развития этих министерств.
Если бы реформы проводились по китайскому варианту, мы сегодня могли бы иметь десяток крупнейших транснациональных компаний.
По мнению Алферова, поднять промышленность может классическая, фундаментальная наука, которая десятками лет складывалась в стенах большой академии наук. Но и РАН понесла ощутимые потери. «Со времени основания ее Петром I еще не было такого, чтобы у Академии наук отнимали институты. Они всегда были вместе, от этого выигрывала и одна, и другая сторона. Сейчас и институты, и лаборатории, и музеи — все перешло к ФАНО (Федеральное агентство научных организаций). У него на 2015 год бюджет — 94 млрд рублей, а у Академии наук — 3,5 млрд. Чтобы получить финансирование оттуда, требуют составить и обосновать заявку. И что мне прикажете — изложить свою научную идею, чтобы ее сперли?»
Ежедневно из ФАНО поступает по 10-15 бумаг, на которые нужно сразу отвечать. Вводятся какие-то возрастные ограничения. «Ну что это за реформа? — возмущается нобелевский лауреат. — Какая польза, если в 65 лет уволили бы, допустим, режиссера, чтобы он не занимался режиссурой? Сколько бы мы потеряли за 30 лет его дальнейшей работы в театре!»
Все нанотехнологии, которыми занимаются сейчас ученые, основываются на прошлых открытиях.
Это, по оценке Жореса Алферова, атомное оружие и атомная энергетика, реактивные двигатели и космические технологии, создание ЭВМ, открытие транзистора и лазера, современные информационные технологии, прорыв в генетике.
«Мы сейчас постоянно говорим об инновациях и нанотехнологиях, — рассуждает Алферов. — Но, с моей точки зрения, в XX веке было всего два крупных инновационных проекта, которые послужили мощным толчком для развития новых технологий: советский атомный проект и Манхэттенский проект создания ядерного оружия в США. Кстати, и научно-технический прогресс в то время во многом определялся соревнованием между СССР и США. И жаль, что это соревнование завершилось: Америка потеряла в нашем лице серьезного конкурента».
Наш корреспондент спросил академика: может, нынешние санкции, которые ввели США и Евросоюз против России, станут неким стимулом для возрождения научной конкуренции между державами? Оказывается, это вряд ли. Ученые уезжают туда, где наукой хорошо заниматься. Уезжают отовсюду. Наука интернациональна. А доход национален.
По мнению Алферова, и школьное образование тоже теряет уровень: «Я против ЕГЭ. И большинство учителей, которые преподают в лицее при нашем физтехе, тоже. Там учатся дети с 8-го по 11-й класс, конкурс — 15 человек на место. Так вот учителя приходят ко мне и предлагают набирать ребят с пятого класса. Хуже стала подготовка».
«Нужно менять экономическую модель развития страны, — убежден Алферов. — Меня очень вдохновил лозунг президента: к 2020 году должно быть создано 25 млн высококвалифицированных рабочих мест. Без участия науки это невозможно. Например, наш университет сотрудничает с «Микроном» в Санкт-Петербурге — это единственное современное предприятие в микроэлектронике. И это та отрасль, которая определяет прогресс. Но государство должно определить, в чем мы отстаем, и поставить перед наукой цель».
«Есть ли в России на подходе какие-то фундаментальные исследования, которые смогут претендовать на Нобелевские премии?» — «Посмотрите: у нас сотни научных институтов, а нобелевские лауреаты в основном из трех (большинство по физике и один по химии), где есть серьезные научные школы. Я постоянно выдвигаю своих коллег на премии, но в основном за работы, сделанные еще в советское время. Я и сам получил премию за разработки, которыми занимался 40 лет назад. А потом эти исследования обеспечили прорыв нанотехнологий. Но в этом году премия по физике вручена ученому за продолжение тех исследований — за развитие гетероструктур по голубым светодиодам».
Естественно, не обошлось без вопроса о проекте Сколково. «Пока о нем вообще рано говорить, большей частью он на бумаге».
Впрочем, упреки в пессимистическом взгляде на отечественную науку академик решительно отверг: «Напротив, смотрю с оптимизмом. Уже по той одной причине, что все пессимисты уехали. И главное, что мне внушает оптимизм, — осознание, что у нас очень талантливый народ. Он может горы свернуть, надо только показать направление».