Академик Юрий Кульчин: России нужны собственные высокие технологии!
На вопросы «Новой во Владивостоке» отвечает академик Юрий Кульчин – директор Института автоматики и процессов управления (ИАПУ) Дальневосточного отделения РАН, заместитель председателя ДВО РАН.
– Юрий Николаевич, сотрудники вашего института (как, собственно, и других) не только ведут фундаментальные научные исследования, но и переводят их результаты в прикладную плоскость. Разработки специалистов ИАПУ применяются в самых разных областях — от «оборонки» до мониторинга состояния воздуха. Можете назвать наиболее интересные работы такого рода?
– Нет ни одной фундаментальной проблемы, решение которой нельзя было бы применить в прикладных целях. Вопрос только во времени. Математические методы, которые разрабатывались сотни лет назад, становятся актуальными сейчас, хотя раньше они казались абсолютно оторванными от жизни. Простой пример: есть ряды Фурье, теорема Уиттекера–Шеннона и теорема Котельникова. Все эти теоремы посвящены одной проблеме и нашли применение при создании цифровой связи, хотя ставились независимо друг от друга неоднократно: одна из них была сформулирована 200 лет назад, вторая – в начале ХХ века, третья — в 30-е годы, когда и пришло ее время.
Институт автоматики и процессов управления создавался более 40 лет назад под конкретные задачи развития региона. Тогда активно внедрялись автоматизированные линии обработки, цифровые системы управления — все, что делало производство на Дальнем Востоке современным. Мониторингом экологического состояния окружающей среды, о котором вы упомянули, мы занимаемся больше 30 лет. Разработанные нами методы обработки спутниковых данных позволяют видеть зарождение и движение тайфунов в океане, прогнозировать «красные приливы», наводить рыбаков на районы, где появятся косяки рыб. В последнее время очень интересные работы связаны с проводкой судов во льдах, с мониторингом нефтяных разливов, лесных пожаров и незаконных рубок, зондированием атмосферы с помощью лазерных систем. Так, недавно мы открыли, что озоновый слой над Приморьем имеет непостоянную толщину, что напрямую влияет на уровень солнечной радиации в тот или иной период.
Наши технологии обработки материалов при помощи лазеров используются в судо- и авиаремонте. В течение нескольких лет мы со специалистами Института биологии моря исследовали взаимодействие излучения с биологическими объектами, ответственными за обрастание судов. Теперь совместно с Морским государственным университетом мы занимаемся созданием установки для лазерной очистки судов от обрастания. Вероятно, будем привлекать и Институт проблем морских технологий. В мировом масштабе экономический эффект от внедрения нашей технологии может составить около 80 млрд долларов в год!
Другую интересную работу мы проводили совместно с Биолого-почвенным институтом. Изучив взаимодействие света с биологическими объектами, мы увидели, что один спектр заставляет расти только стебель, другой спектр – листья и т. д. Теперь мы ищем инвестора для создания перспективного производства, аналогов которому в России нет. Речь идет о выращивании зелени на Севере, новых перспективах тепличного хозяйства…
В нашем институте работает самый мощный суперкомпьютер на Дальнем Востоке. Более того, мы уже подписали соглашение с ДВФУ об объединении университетского суперкомпьютера с нашим. Производительность нашего – свыше 70 терафлопс, в ДВФУ – около 30. В итоге получаем до 110 терафлопс – до Урала подобного компьютера нет. Это открывает перед нами серьезные возможности, связанные с обработкой информации, в том числе спутниковой.
Еще одна задача, которой мы сейчас занимаемся, связана с автомобильными пробками во Владивостоке. Мы видим, что эта проблема не решается естественным путем. Значит, надо создавать автоматизированные системы управления. То же самое касается управления энергетическими сетями. Сейчас много говорят об «умных домах», «умных производствах» — мы активно работаем и в этом направлении.
– Еще говорят об «инновационной экономике», в том числе применительно к Приморью. Или это лишь лозунги?
– Вы знаете, я только что вернулся из Китая. Мне кажется, у этой страны можно поучиться. Идеи, слова и лозунги у нас правильные, но, к сожалению, за ними часто ничего не стоит. Чтобы задача была решена, нужны идея, ресурс и время. Часто у нас есть идея, но нет ни ресурса, ни времени. Надеюсь, ситуацию изменит создание территорий опережающего развития. Агентство по привлечению инвестиций, насколько понимаю, сработало на ноль. Все наши обращения в эту инстанцию не привели ни к чему, кроме идиосинкразии: пишем гору бумаг, а результата нет. Но сейчас губернатор перестраивает систему управления ТОРами в Приморье. Мне кажется, приняты правильные решения. Инвестора привлечь непросто: бизнес не хочет рисковать деньгами. Он придет на готовое решение, но оно рождается не сразу. Требуются капиталовложения и определенный риск. В том же Китае этот риск берет на себя государство. Видимо, администрация края тоже уже готова пойти на такой риск. Хотя, к сожалению, опыт предыдущего взаимодействия с администрацией у нас негативный. Вообще нам нужно пересматривать всю идеологию управления. Чем меньше решений принимает чиновник, тем ему спокойнее жить. Понятно, что он будет делать все для того, чтобы ничего не делать. Но работа чиновника должна оцениваться по ее результативности.
Приморье – пограничный край, окно в АТР, здесь надо развивать мощные производства. Но для этого нужно соответствующее законодательство, чтобы иностранный инвестор чувствовал свою защищенность. В настоящий момент этого нет. Например, завод Hyundai возле аэропорта построен, но так и не работает.
– На днях Роснано, Российская венчурная компания и Фонд развития Дальнего Востока сообщили о создании Дальневосточного фонда развития и внедрения высоких технологий…
– Мы уже подготовили для фонда два проекта от нашего института. Один связан с судоремонтом. Второй – новая технология выращивания синтетических кристаллов алмаза.
– Какие главные проблемы стоят перед ИАПУ?
– В области кадров проблем не вижу. У нас достаточно молодой по академическим меркам коллектив – средний возраст сотрудников составляет 47 лет. Есть и молодежь, и маститые ученые. Мы активно работаем с вузами (академик Кульчин – заместитель директора Школы естественных наук ДВФУ. – Ред.).
Плохо другое: деньги все время обрезают, что вызывает сомнения в завтрашнем дне. У нас есть программа развития института, дорожная карта, показатели, которые мы должны выполнять. Но они были рассчитаны на определенную динамику ресурсного обеспечения института, вместо которой мы получаем совсем другую, а показатели остаются теми же… Проблема — в общем экономическом кризисе в стране, который связан с изначальной неправильной парадигмой гайдаровского правительства о том, что рынок все сам отрегулирует. Эта идея была нам подсунута нашими недоброжелателями: зачем, мол, разрабатывать свое, если можно купить за границей? Но кто нам продаст стратегически важные технологии? Никто. Значит, мы обречены на технологии вчерашнего дня. Если мы хотим, чтобы наша страна была в лидерах, мы должны создавать собственные технологии. Взять прецизионное земледелие: какой смысл засевать громадные поля? Нужно в корне менять систему земледелия и с маленькой площади снимать гораздо больший урожай. Следить за состоянием почвы, влажностью, температурой, наличием нужных минералов… Все это можно автоматизировать. Это и есть «цифровая экономика», о которой сейчас говорят, – та, в которой максимально используются информационные системы.
От недостатка финансирования сегодня страдают все институты ДВО РАН. Раньше у нас было полмиллиарда в год на покупку нового оборудования – три последних года мы не закупаем оборудование. Было 260 млн на фундаментальные исследования, развитие международной и инновационной деятельности ― осталось 103 млн. Говорят, в стране не хватает денег. Но развитые страны во время кризисов вкладывают в образование, науку, транспорт и здравоохранение! Эти четыре статьи должны быть обязательно наполнены, если думать о будущем, а не о набивании карманов.
– Вы упомянули, что недавно вернулись из Китая…
– Раньше мы пытались наладить взаимодействие с северными провинциями Китая, но, к сожалению, это ничего не дало. После того как президент Путин и председатель Си Цзиньпин утвердили концепцию «Один пояс, один путь», мы решили, что нужно выстраивать взаимодействие ДВО РАН с восточными и южными провинциями. С этим и была связана моя поездка. Я посетил Циндао, Шэньчжэнь, мы подписали соглашение с китайскими коллегами и готовы начать работу, выполняя позиции, обозначенные руководителями двух наших стран. Направления сотрудничества могут быть самыми разными. В Китае востребованы наши химические и биохимические достижения, разработки наших океанологов, лазерные технологии и т. д.
– В феврале 2017 года исполнилось 100 лет со дня рождения легендарного советского физика и инженера с греческими и американскими корнями Филиппа Староса (он же – Альфред Сарант, живший в США, работавший на советскую разведку и выведенный в романе Даниила Гранина «Бегство в Россию» как «Картос»; по американским данным, Старос родился в сентябре 1918 года, и вообще в его биографии немало разночтений. – Ред.). В 1974–1979 гг. он работал во Владивостоке, создал и возглавил в ИАПУ отдел систем искусственного интеллекта. Его разработки нашли продолжение в дальнейшей работе института?
– Отдел Филиппа Георгиевича состоял из нескольких лабораторий. Впоследствии из них выросло несколько мощных направлений, связанных с информационными системами, с физикой поверхности, с лазерной физикой. Главное, что сделал Старос, – он сумел развить чрезвычайно важное физическое направление на Дальнем Востоке, собрать нужных для этого людей. Сейчас у нас в институте действуют две признанные в России научные школы: в области физики поверхности и в области лазерной физики. А когда сюда приехал Старос, ничего этого не было.
– И еще один вопрос к вам – уже как к заместителю председателя ДВО РАН. Академгородок во Владивостоке атакуют застройщики, невзирая ни на санитарные зоны, ни на то, что эта территория еще в 1971 году была передана Дальневосточному научному центру АН СССР. Прямо под окнами институтов, работающих с опасными веществами, могут появиться жилые комплексы…
– Эта проблема есть. Недобросовестные чиновники всегда пытаются использовать земельное законодательство в своих интересах. Очевидно, что строить жилые дома рядом с институтами недопустимо. Взять тот же Институт химии: вдруг произойдет авария? Еще опаснее – Тихоокеанский институт биоорганической химии: там такие штаммы, что если они, не дай бог, вырвутся наружу, никому мало не покажется… Если «Армада» построит на территории Академгородка свои дома, в конечном счете пострадают люди, которые приобретут там квартиры. А вина будет целиком лежать на краевых и городских властях, допустивших это.
Василий Авченко