Проблем в лесной науке больше, чем внимания к ней
Сегодня сложности в лесном хозяйстве большие. В Дальневосточном научном институте лесного хозяйства озабочены проблемой внедрения новых разработок в практику, например. И это при том, что лесной фонд сегодня в Хабаровском крае истощен очень сильно, и уже не будет возможности заготавливать леса столько, как делали это до 90-х годов прошлого века… А если призвать на помощь лесную науку? Об этом разговор с директором ДальНИИЛХ, доктором сельскохозяйственных наук Александром КОВАЛЕВЫМ.
Над проблемой лесовосстановления наш институт работает более полувека, - а искусственное лесовосстановление сегодня в крае проводится на площади чуть более пяти тысяч гектаров. По мнению ученых, 95 процентов всех площадей, что ныне под ним находятся, можно исключить из этих работ. Лес на гарях и вырубках вполне успешно восстанавливается самостоятельно и достаточно быстро, хотя доминирующее положение занимают там лиственница, береза и осина. Так что ученые однозначно приходят к выводу: успешность лесовосстановления в дальневосточных лесах вполне обеспечивается за счет естественного возобновления.
А чтобы это доказать, можно сравнить эффективность одного и другого - вот эту работу по эффективности естественного и искусственного лесовосстановления мы три последних года проводим в регионах. Сделали ее для Камчатки, к примеру. И задачей нашей было объяснить, что пора уже уменьшать объемы искусственного возобновления и переходить к естественному.
Отчего вы пришли к таким выводам? -
Во-первых, искусственные посадки очень затратны, но даже не это - главное. Одна из весомых причин такого шага в том, что ежегодные лесные пожары - бич для дальневосточной тайги - губят посадки. И через десять лет после посадки лесных культур выясняется, что половина лесопосадок уже сгорела или погибла от вредителей и болезней… К возрасту спелости сохраняется всего 5-10 процентов всех посадок.
Вдобавок, на Камчатке мы увидели еще одно: чтобы собрать там десять килограммов семян, надо вырубить десять гектаров леса! Это ведь только семена кедра можно собирать с земли, а лиственницы да ели - никак, к тому же на Камчатке семена повреждает и лиственничная муха… Опыт показывает, что на полуострове из 100 семян прорастает всего десять. Поэтому не удивительно, что там лучших результатов ждут от естественного возобновления.
По заказу «Дальлеспрома» в прошлом году мы провели в крае работу по исследованию эффективности лесокультурного производства и целесообразности искусственного лесовосстановления. Кстати, и управление лесами края нас в этом поддержало: лесники склоняются к мысли, что высаживать ежегодно пять с лишним тысяч сеянцев не стоит, можно сократить объемы чуть ли не вдвое (тем более все питомники обеспечивают лесничества посадочным материалом лишь на три тысячи штук). Зачем высаживать лесные культуры в таком большом количестве, как это делается в крае?
А что касается работы, выполненной нами для лесопромышленников, то вдобавок мы должны были определить конкретно, в каких лесничествах (и количествах!) лес высаживать стоит, в каких нет.
Вы эту работу выполнили? -
Да. Мы подготовили и документы для Рослесхоза, где обосновали - необходимость снижения площадей посадок лесных культур, равно как и снижения количества посадочного материала. Но когда руководители управления лесами поехали в Москву на защиту бюджетных проектировок, им сказали «нет». Потому как подобные нововведения требуют поначалу вводить изменения в Государственный лесной реестр, в Лесной план, потом в договор аренды, а в конечном итоге все это должно пройти через Минюст.
И все-таки, по нашему мнению, дальневосточная тайга на самом деле не требует столь значительных темпов воспроизводства: при рубках и пожарах у нас обычно везде сохраняется какое-то количество подроста, который быстро приживается. Зачем высаживать полный объем (три тысячи штук сеянцев на гектар), когда там уже две тысячи пошло в рост самостоятельно? Ну давайте еще тысячу посадим, и все!
То есть я веду здесь речь о комбинированном лесовосстановлении - в лесу, как правило, «работает» как искусственное, так и естественное возобновление, и это следует учитывать. Эта работа в институте запланирована на 2015 год - наши ученые определят, где и сколько в лесфонде края сохранилось подроста, надо ли и какие породы деревьев следует досаживать до нормативов.
То есть вы работаете по заказу управления лесами края с лесопромышленниками? -
Именно. Кстати, лесопромышленники заинтересованы в нашем - исследовании - поскольку, согласно Лесному кодексу, у арендаторов имеется план на лесовоспроизводство, затраты они несут приличные. А так ли уж это оправданно?
Взять такой пример. Часто в рамках полевых исследований мы выезжаем на Сукпай. В этом году обследовали лесные культуры, которые высаживает «Римбунан-Хиджау». Как они это делают? На вырубке бульдозером создается минерализованная полоса и в два ряда туда высаживают 2,5 тысячи штук на один гектар посадочного материала. А потом мы посмотрели участок, где четыре года назад они занимались лесопосадками. Там уже невозможно найти даже следов сеянцев из теплиц! Ну и зачем арендаторы тратят деньги и время, если естественным путем возобновляется 95 процентов тайги?
Над этой ситуацией, требующей решения, работает сегодня институт. Она, конечно, неоднозначна. Понятно, если пожар не однажды прошел по одним и тем же местам, то там предпочтительнее осуществлять искусственные посадки: положено три тысячи штук на гектар, столько и посадят.
Рекомендации-то для лесников мы составим, но будут ли они воплощены на практике? Даже если ДальНИИЛХ разработает нормативы (а в институте ежегодно разрабатывается 8-10 нормативных технологических и прочих документов), то утвердить их Рослесхоз не может. Не законотворческая структура! Он может только рекомендовать к внедрению.
Понятно, что вопросы лесовосстановления важны, но сущность этой работы - за один год не изменится. А как быть с пожарами? Ведь здесь действовать надо во много раз быстрее! Боюсь, наша многострадальная тайга может не выдержать неторопливую законотворческую машину…
А вот этим проблемам институт всегда уделял внимание особое. - В 2015 году институт начнет разрабатывать новую тему по созданию защитных пожароустойчивых полос, а в этом мы работали над тематикой очередности тушения пожаров при массовом их возникновении. Ведь в наиболее горимые годы в крае действуют сотни пожаров, какие тушить в первую очередь? Законодательство предписывает тушить все, но где взять на это силы и средства? Поэтому тушат сначал леса вокруг населенных пунктов и объектов инфрастуктуры, а потом другие. Леса-то есть заповедные, защитные, особо ценные, удаленные, где-то следует тушить немедленно, а где-то, может, чуть позже…
А научная тематика, разрабатывать которую институт начнет в новом году, пойдет в продолжение прежней. Вы помните, как она звучит? «Как создавать пожароустойчивые полосы». Обычно это делается вокруг населенных пунктов из деревьев, способных противостоять огню (это будет расцениваться одновременно как создание лесных культур и как защита от огня). Кстати, лиственница и тополь препятствуют распространению огня, недаром подобные опытные полосы созданы на Хехцире - они защищают прививочную плантацию ДальНИИЛХ от пожара. Такие полосы себя оправдывают.
Так что в будущем году мы порекомендуем лесничествам, где и какой ширины полосы следует создавать у поселков, сколько и какого на это надо посадочного материала и т. д.
Над какими еще проблемами работают ученые ДальНИИЛХ? -
У нас много разработок по лесопользованию - в частности, по заготовке - древесины. Как известно, сплошные рубки в крае составляют почти 94 процента. Хотя в елово-пихтовых лесах и в хвойно-широколиственных насаждениях таких не должно быть вообще. В лиственничниках возможны лишь 40 процентов сплошных рубок, а у нас?..
Так отчего такие пропорции? План освоения насаждений создают лесоустроители. А что проще считать: сплошные вырубки или детально просчитывать и выбирать, сколько вырубить, а сколько оставить в запасе?
Впрочем, лесоустройство сейчас существует в усеченном виде - работы проводятся на небольших площадях, а оценку лесным насаждениям в основном дают по космическим снимкам и изменениям на постоянных пробных площадях.
Вы скажете, существуют Правила заготовки древесины. Но сейчас они также изменены! Вот я 40 лет работаю в лесной отрасли и помню, что на Дальнем Востоке на склонах выше 20 градусов сплошные рубки были запрещены. Сейчас же, в соответствии с правилами, там работать можно! А ученые, значит, «нарушают нормотворческие документы, рекомендуя не работать на склонах выше 20 градусов…».
Мы-то это делаем, исходя из стремления сохранить леса, нерестовые реки и окружающую среду, но как аргумент это не принимается. Раньше разработанный нами документ Рослесхоз принимал к исполнению и рассылал на места, а сейчас надо ждать, пока Министерство природных ресурсов и экологии России, затем Минюст согласуют-утвердят… К тому же как сегодня внедрить новое? Да, лесники видят, что разработка хорошая, она поможет сберечь лес и обеспечить устойчивое лесопользование, но как ее внедрить, если участок в аренде?
Получается, никак. Ведь из крупных лесозаготовителей лишь «Терней-лес» в Приморье заявил желание вести лесное хозяйство в условиях выборочных рубок. И ДальНИИЛХ тогда для них разработал систему рубок - чересполосные, длительно-постепенные, выборочные средней интенсивности.
Но в основном лесозаготовители сегодня считают, что научные разработки им ни к чему. У них, мол, есть договор аренды, где прописано, что они должны выполнять. С них никто не требует внедрения каких-то новых технологий!
Получается, лесопромышленники надеются на безграничность лесного ресурса в крае. Этому есть основания? -
На это надежды плохи. На Дальнем Востоке, по нашим данным, - эксплуатационные леса существенно расстроены, разве что в Тугуро-Чумиканском районе целостные массивы составляют пока около миллиона кубометров. «Дальлеспром» брал их в аренду, да и то отказался: плечо вывозки велико, порта ближайшего нет, дороги не построить…
А на юге края древесина почти выбрана, остались лишь небольшие участки. Если брать крупных арендаторов, то лучший лесфонд сегодня остался у «Рос-ДВ» на Сукпае да у Шелеховского леспромхоза в Нижнеамурье возле Циммермановки-Киселевки. У «Дальлеспрома» аренда вроде большая, но она расположена как бы «кусками», в разных местах.
Подведем итог. Посмотрев на лесфонд края, приходим к выводу: эксплуатационные леса занимают только 40 процентов покрытой лесом площади. Это те леса, где можно рубить древесину. А если учесть, что большая часть этой площади была уже пройдена рубками? Фактически из этих сорока осталось всего пять процентов невырубленного леса! Надолго ли этого хватит?
Следует учитывать еще и то, что (хотя в последние годы площадь лесфонда в крае не уменьшилась) качество древесины значительно ухудшилось. Хороший лес выбран. И я считаю, что в связи с таким изменением лесфонда в крае неплохо бы создать несколько небольших целлюлозно-картонных комбинатов. Необходимо развивать еще одно направление, которое сегодня в крае представлено слабо - использование недревесных продуктов леса. Вот к этим этапам необходимо переходить.
На практике же мы видим, что пока далеко не все лесопользователи задумываются о будущем. Поэтому лесную науку игнорировать не стоит: она не только может реально помочь в повседневной практике работы в лесу, но и работает на перспективу.
Беседовала Наталья ПЛАТОШКИНА.
Фото А. Иванова.
http://www.toz.khv.ru/newspaper/sobesednik/problem_v_lesnoy_nauke_bolshe_chem_vnimaniya_k_ney/