Экономика
Мы по-новому смотрим на Корею
Корейское присутствие в экономике российского
Дальнего Востока: проблемы и перспективы
Экономика России – под воздействием новых мирохозяйственных реалий. Они – результат замедления темпов роста глобальной экономики. Сказываются и вводимые Западом санкции против России. Новые реалии требуют иного взгляда на присутствие Востока в российской жизни.
Как можно оценить корейское присутствие в экономике российского Дальнего Востока? Как нарастающее по объёму и всё более разнообразное по формам.
Развиваются не только очевидные, традиционные – прямые формы присутствия: товарная, трудовая, инвестиционная, туристская. Новое дыхание получили специфические, косвенные – «мягкие» формы. К ним можно отнести демонстрационную, эмоциональную и «опытную» формы.
Присутствие корейских товаров на российских дальневосточных рынках отражает динамику экспорта Республики Корея. Оно не менее заметно, чем китайское или японское, а по отдельным товарным группам превосходит их. Южнокорейская грузовая техника – самосвалы, грузовики, краны-манипуляторы, тягачи – прочно завоевала доверие российских покупателей. Абсолютно не уступая в качестве и функциональности, она потеснила японских производителей за счёт более низкой цены, а китайских – за счёт качества. То же можно сказать и по отношению к бытовой технике, электронике, туризму и особенно медицинскому туризму.
Уникальные потребительские свойства и ценовая линейка южнокорейских товаров и услуг повышают качество жизни россиян на Дальнем Востоке.
Трудовая форма корейского присутствия представляет временную форму присутствия корейцев в качестве иностранной рабочей силы на региональном рынке труда. Это граждане Северной Кореи. Эта составляющая людских ресурсов не представляется значимой для региональной экономики: объёмы присутствия иностранной рабочей силы на региональном рынке труда – 0,2 процента от совокупной рабочей силы края. Незначительно и число самих граждан Северной Кореи как временных трудовых мигрантов. Квота колеблется в пределах 4-5 тысяч человек. Такая составляющая – ни на что не влияет.
Не впечатляет и инвестиционное присутствие южнокорейского капитала в экономике российского Дальнего Востока. Этот вывод вытекает из общей оценки иностранных инвестиций в этот российский регион – по Приморью всего полтора процента. Поэтому точечные примеры по отдельным компаниям – они и остаются точечными, общую картину никак не определяющими. Вывод не меняет и статистика по прошлым – накопленным инвестициям, и материалы о будущих «трёх транскорейских мегапроектах» и новых перспективных областях российско-южнокорейского сотрудничества: космической отрасли, фармацевтике и нефтехимии.
Неполученные положительные эффекты товарных и факторных потоков для принимающей стороны свидетельствуют об упущенных экономических выгодах российского региона.
Но эти потери частично компенсируются повышением роли «мягких» форм корейского присутствия – демонстрационной, эмоциональной, «опытной» и такой уникальной формы, как корё-сарам.
В основе демонстрационной формы – открытость границ и доступность поездок для российских дальневосточников в Южную Корею. Это эффект демонстрации экономического успеха. Он – в том, что на территории в 1,5 раза меньшей территории Приморского края, создаётся ВВП, соизмеримый с российским. Причём, создаётся населением, которое по численности в 3,2 раза меньше российского.
Как удалось сформировать уникальное по своим характеристикам экономическое пространство? Почему наши соседи – южные корейцы – так динамично движутся вперёд? Что есть такого у них, чего нет у нас? Такие вопросы изменяют мироощущение, а затем мировоззрение дальневосточников, вызывают вопросы к экономической политике властей.
Те, кто посетил и Север, и Юг Корейского полуострова, уже на уровне мироощущения приходят к пониманию, что «факт выше принципа». Они примеряют его к жизни в дальневосточных условиях. И если факты свидетельствуют, что эти условия хуже, чем в европейской части России, то продекларированный и такой желанный принцип выравнивания уровней развития регионов – утопия. Результат – «голосование ногами», миграция населения из восточных районов России. За период после 1992 года население Дальнего Востока сократилось на 20 процентов.
У демонстрационного эффекта Южной Кореи есть одна уникальная особенность – он действует как мультипликатор эмоций. В этом контексте корейское присутствие воспринимается как эмоциональное. В чём оно выражается? В настрое на одну эмоциональную волну русских и корейцев. Примечательно, что по результатам социологических исследований среди причин выбора Южной Кореи, как объекта симпатий жителей Дальнего Востока России, первое место заняла такая причина, как необъяснимые симпатии. Они оставили позади впечатляющие экономические достижения страны.
Можно похожие достижения наблюдать одновременно и в современном Китае, и в Республике Корея. Но достижения южных корейцев производят на россиян большее впечатление. То же можно сказать и о социальных провалах северных корейцев. Почему? Что лежит в основе мультипликатора эмоций?
На наш взгляд, удивительная, почти неуловимая человеческая близость россиян и корейцев. Что сделало нас похожими? Возможно, совпадающие элементы в исторических судьбах и экономических проблемах России и Корейского полуострова. Это и войны по идеологическому признаку, послевоенная разруха, пятилетки, планирование, взаимодействие власти и бизнеса, чэболь (крупные южнокорейские бизнес-группы) и российские олигархи, зигзаги и турбулентность политической жизни, и многое, многое другое. Разве не говорит о близости и факт удивительного совпадения структуры алкогольного потребления – соотношения крепких и слабых алкогольных напитков?
Нам понятны даже иррациональные, порождённые нелепыми бюрократическими решениями, явления в южнокорейской жизни. Отметим только запрет неоновых ламп (до 1970), борьбу с автомобилями красного цвета (до середины 80-х), запрет на проведение отпусков за границей (до 1987). Эти явления нас сближают, потому что перечень подобного рода российских условностей занял бы не одну страницу.
Естественно, то, что происходит с корейцами, понятными нам людьми, сильнее всего, касается и нас самих – россиян. Мы берём с них пример, перенимаем их опыт и стараемся не допустить их промахов и ошибок.
Корейский опыт предстаёт как свёрнутая форма косвенного корейского присутствия в экономике России. Опыт Южной Кореи важен для понимания нашего будущего. Опыт Северной Кореи – для понимания нашего прошлого.
Южнокорейский опыт свидетельствует – база сравнительных преимуществ экономики не статична, а динамична. В начале 60-х годов такой базой была относительно высокая наделённость экономики трудом, а главной статьей экспорта – трудоёмкие парики ручной работы. В начале 90-х годов – такой базой стала относительно высокая наделённость экономики капиталом, а главной статьёй экспорта – капиталоёмкая высокотехнологичная продукция. И если есть такой опыт, то избыточная наделённость российской экономики природными ресурсами и вытекающий отсюда её сырьевой характер, как и сырьевой характер экспорта – не приговор, не фатальная обречённость. Демократическое устройство государства, финансовая система рыночного типа обеспечит переток капитала из сырьевых отраслей в другие отрасли экономики, и она станет не ресурсоёмкой, а капиталоёмкой.
Южнокорейский опыт доказывает – возможности государственного регулирования экономики в постиндустриальную эпоху резко сужаются. Ручное управление экономикой, которым занимались южнокорейские президенты, генералы Пак Чжон Хи, Чон Ду Хван и Ро Дэ У можно было в целом признать успешным по одной причине – в индустриальную эру можно было правильно почувствовать приоритеты, определить отрасли локомотивы, сменить вектор приложения потоков инвестиций. В постиндустриальную эпоху, в которую сейчас входит Россия, этого сделать уже невозможно.
Поэтому так важно осмыслить главный вывод из анализа экономического опыта Южной Кореи – наиболее эффективной стратегией экономического развития в современных условиях является стратегия использования сравнительных преимуществ, а они всецело определяются относительной обеспеченностью факторами производства.
Уникальная форма корейского присутствия – корё-сарам. Это самоназвание корейцев, потомков советских и постсоветских этнических корейцев. Корё-сарам выступает как корейское присутствие в экономике России в форме человеческого капитала. Оно не выражается в высоких количественных показателях – корейцев немногим более 1% от населения Приморья, но на ткани региональной экономической жизни – заметно.
Одним из результатов присутствия корё-сарам в российской жизни являются ставшие заметной составной частью российского образа жизни блюда корейской кухни. Они очень заметны на продовольственных рынках, в ресторанах и кафе. А такой продукт как пянсе, модификация распространённого корейского блюда «пхёнсу» – стал своего рода визитной картой рынков и остановок общественного транспорта города Владивостока.
Эти и другие примеры, сама история корё-сарам отражают такие замечательные черты корейцев, как предприимчивость, находчивость, изобретательность, способность взглянуть на мир по-новому.
О качестве корейского человеческого потенциала свидетельствуют два факта. Первый – в СССР советские корейцы занимали первое место по количеству Героев Социалистического Труда на 1000 человек (высшая степень признания трудовых достижений) – по данным ряда интернет-ресурсов. Второй факт касается уровня образования корё-сарам. По количеству людей с высшим образованием на 1000 человек советские корейцы уступали только евреям.
Приведённые факты свидетельствуют о высоком качестве корейского человеческого потенциала и возможности его более полного использования в экономической жизни Дальневосточного региона России.
Мы по-новому смотрим на Восток. Смотрим более внимательно и заинтересовано. Смотрим с надеждой – без взаимодействия со странами Восточной Азии и развития своих восточных территорий Россия будет выдавлена на обочину мировой экономики. В этом взаимодействии связи экономик России и Республики Корея занимают стратегическое положение.
Николай ФОКИН,
профессор кафедры мировой экономики ДВФУ,
кандидат экономических наук