Академик Павел МИНАКИР: Взгляд на Дальний Восток
19 февраля 2014 г. в Ново-Огарёво (Московская обл.) состоялась встреча Президента РФ В.В. Путина с авторитетными учеными-экономистами России, на которой обсуждались вопросы перспективного экономического развития страны. В составе экспертной группы из 10 ведущих ученых во встрече участвовал директор Института экономических исследований ДВО РАН академик П.А. Минакир. Тезисы выступления П.А. Минакира в Ново-Огарёво, мы предлагаем вниманию наших читателей.
1) Разворот национальной экономической политики на восток – объективная необходимость, но связывать его исключительно с экономическим развитием ДВ, тем более трактуемым как сравнительный экономический рост и изменение структуры экономики нет оснований. В Восточной Азии только в рамках академических моделей рассматриваются региональные межстрановые структуры типа «Северо-Восточная Азия» как объект международной кооперации. В действительности реальная кооперация осуществляется на основе формирования национальных межэкономических взаимосвязей, в частности в формате «Большая тройка» (Япония-КНР-РК), «Большая тройка-АСЕАН» и «Транстихоокеанское партнерство». Во всех этих форматах участвуют не регионы, а национальные экономики. Эта кооперация все больше приобретает черты монополистической конкуренции, действующими агентами которой являются национальные экономики, конкурирующие за ресурсы и рынки. Подмена национального потенциала России региональным потенциалом ДВ как основой для участия России в формировании межнационального конкурентного рынка может привести к усиленному переливу национальных ресурсов на Дальний Восток для последующего включения ДВ в международную кооперацию в Восточной Азии при заведомой неэффективности этих ресурсов на самом ДВ.
2) С этой точки зрения реализуемая программа формирования магистральной экспортпроводящей сети на территории ДВ рациональна именно как форма консолидации общегосударственных ресурсов для эксплуатации потенциала новых рынков в зоне АТР. Это созвучно давно (с 1990 г.) известной идее создания транзитной зоны и реализации широкомасштабного корпоративно-государственного партнерства по интеграции с экономиками АТР. Подобная консолидация ресурсов действительно способна повысить эффективность использования национальных природно-ресурсных возможностей. В этой же связи рациональной является организация в эффективных масштабах переработки и производства конечных и промежуточных продуктов переработки сырья в интересах экспорта. Но следует понимать, что реальный мультиплицирующий эффект этой стратегии, включая и эффекты реализации крупных проектов переработки и производства конечной продукции, в самом регионе весьма ограничен.
3) Следует различать две связанные, но содержательно и политически различные задачи: экономическое развитие региона и экономический рост в регионе. Подмена проблематики экономического развития задачами форсирования экономического роста недопустима. Связь в том, что развитие – более широкая задача по сравнению с ростом, оно невозможно без экономического роста. Различие в том, что экономический рост в данном регионе вполне возможен и без заметного развития, под которым понимается широкий спектр параметров, описывающих сравнительные доходы и сравнительные расходы населения, доступность и качество общественных благ, качество коммунальной среды, экология, мобильность населения, состояние рынка труда, качество социальной инфраструктуры, уровень образования, здравоохранения, экономическая активность населения, масштабы распространения малого бизнеса и пр. Далее, необходимый для развития данного региона экономический рост не обязательно должен быть достигнут именно в этом регионе, хотя реально имеющиеся возможности экономического роста в самом регионе безусловно должны быть реализованы.
4) Ни с точки зрения экономического роста, ни с позиций показателей качества экономики и социального развития чего-либо катастрофического при сравнении с параметрами развития иных макрорегионов страны нет. Разумеется, ускорение системного развития региона желательно, но с позиций общенационального экономического роста и развития не существует объективных доказательств наличия особого приоритета этого региона с точки зрения распределения общественных ресурсов для ускорения экономического роста и/или кардинального улучшения параметров развития.
5) Экономическое и социальное развитие является главной проблемой современного и предстоящего этапа истории страны. Именно необходимость качественной модернизации не просто экономики, но всей системы организации жизни в стране определяет задачи самого экономического роста. Для Дальнего Востока существует три принципиальных группы задач системного развития: а) модернизация инфраструктуры доступа населения к общественным и коммерческим услугам по приемлемым (адекватным уровню доходов) ценам и при минимальных затратах времени (коммунальные услуги, образование, здравоохранение, культура, искусство, обратная связь с государственным управлением); б) гарантия свободы передвижения, в том числе миграции в пределах региона – региональная транспортная сеть, местные аэропорты, всепогодная малая авиация, сеть локальных автодорог; 3) создание максимальной плотности рынка труда, товаров и услуг в южной зоне ДВ с опорой на полюса роста для уплотнения рынка в полосе Благовещенск-Хабаровск-Владивосток, Хабаровск-Комсомольск-на-Амуре посредством развития сети шоссейных дорог, опирающихся на магистральную инфраструктуру (ДВЖД).
6) Решение двуединой задачи «экономический рост – общественное развитие» в аспекте российского Дальнего Востока предполагает точный выбор инструментов. В последние 15 лет популярны предложения по созданию «полюсов роста» на Дальнем Востоке (и не только). Это – известная концепция середины 20-века, которая часто приносила успех (Франция, КНР, Корея, Тайвань, Сингапур, Таиланд, Малайзия). Но успех отнюдь не гарантирован и достигался не всегда. Для ДВ в разные периоды эта концепция преподносилась как ОЭЗ, полюса роста, зоны ускоренного роста, даже как плановые кластеры. Сейчас – как «территории опережающего роста» (ТОРы). При определенных условиях успех возможен и в этом случае, хотя все предыдущие попытки провалились. Но, следует учитывать ограничения. Во-первых, ТОРов не может быть сразу много (объявлено, что только в Приморском крае их планируют 12, как и с кластерами и ОЭЗ может вполне возникнуть соревнование между субъектами Федерации за первенство в количестве и неоправданный энтузиазм чиновников федерального уровня по наращиванию общего числа ТОРов). Это приведет к безумному увеличению заявок на бюджетное финансирование без какого-либо обоснованного результата. Во-вторых, это должны быть зоны или пояса размещения как раз малых перерабатывающих специфическое сырье и высокотехнологичных производств. Следовало бы начать с малого количества пилотных проектов таких зон, четко понимая в чем преимущества каждой, каков механизм функционирования каждой, подготовив пакет нормативных актов для каждой. Именно так действовали китайцы в 1980-х годах. Главное – конкретно определить конкурентное преимущество таких зон. Это не одинаковый и даже не льготный по сравнению с Восточной Азией административный и налоговый режимы. Эти режимы могут и должны быть фоном для развития бизнеса вообще на территории хотя бы Дальнего Востока. Но и при их наличии успех могут принести только конкретные экономические преимущества (цена труда, масштаб предложения квалифицированного труда, условия финансирования и кредитования, норма рентабельности, защита прав собственности пр.).
7) При обсуждении проблем развития Дальнего Востока и Байкальского региона. Дальний Восток не является экономически однородным регионом. Есть 5 экономических зон, из которых только одна (южная приграничная) может рассматриваться в качестве зоны условно сплошного освоения и расселения с наличием двух полюсов роста – Владивостока и Хабаровска. С движением на Север экономическая деятельность становится все более фрагментарной, экономическое пространство становится все более разреженным и возможности увеличения степени разнообразия экономической деятельности уменьшаются, количество потенциально эффективных с рыночных позиций производств и видов деятельности сокращается, концентрируясь в зоне первичного сектора экономики. Это объективно. Следовательно, возможности структурного развития, имея в виду увеличение степени разнообразия экономической деятельности, концентрируются, как правило, на самом юге региона в приграничной полосе, есть лишь одно исключение – район Комсомольска-на-Амуре. Но при этом и здесь существует фундаментальное ограничение – масштаб возможного производства в связи с узким рынком. Поэтому рационально ориентироваться на малые перерабатывающие специфическое сырье и высокотехнологичные производства, ориентированные в том числе и на внешний рынок, кооперированные с производителями и финансово-торговыми сетями в Восточной Азии.