Главное

Подробности: Опубликовано 09.10.2025 11:46

К 55-ЛЕТИЮ СОЗДАНИЯ ДВНЦ АН СССР

Слово председателю

В 2025 году Дальневосточному научному центру АН СССР, правопреемником которого стало Дальневосточное отделение Российской академии наук, исполняется 55 лет.

Огромную роль в создании филиала АН СССР на Дальнем Востоке в 1930е годы сыграл академик Владимир Леонтьевич Комаров. Он стал первым его председателем и сформулировал первоочередные задачи.

В 1950е годы государственная политика СССР характеризовалась активным расширением научных исследований в Сибири и на Дальнем Востоке. В 1957 году было создано Сибирское отделение Академии наук СССР, включившее Дальневосточный филиал. Началось интенсивное формирование сети академических научно-исследовательских институтов на Дальнем Востоке. Кульминацией процесса стало создание в октябре 1970 года во Владивостоке Дальневосточного научного центра Академии наук СССР на базе уже сложившихся научных учреждений Сибирского отделения.

Все эти десятилетия – от первых шагов до сегодняшнего дня – были наполнены как блестящими успехами, так и неизбежными трудностями. Достижения связаны с именами выдающихся учёных, чьи исследования легли в основу важнейших открытий, изменивших наше понимание региона и мира – от глубоководных исследований до изучения уникальной флоры и фауны, от разработки новых материалов до вклада в космические технологии.

Газета «Дальневосточный учёный» попросила вице-президента РАН, председателя ДВО РАН академика РАН Юрия Николаевича Кульчина взглянуть на историю этого пути, рассмотрев его не только через хронологию событий, но и через личный опыт и эмоции.

Наука под задачи

– Юрий Николаевич, как, на ваш взгляд, были определены направления научных исследований и по какому принципу создавались институты?

– На момент создания Дальневосточного научного центра АН СССР здесь уже был создан ряд институтов. Во-первых, Северо-восточный комплексный научно-исследовательский институт, который решал проблемы, связанные со стратегическим запасом страны – золотом: его поиском, разведкой, добычей, переработкой в условиях сурового климата. В Петропавловске-Камчатском заработал Институт вулканологии, в Южно-Сахалинске – Сахалинский комплексный научно-исследовательский институт. В Приморском крае уже существовали Горно-таёжная станция, Служба солнца, Уссурийский заповедник, Дальневосточный геологический институт, Биолого-почвенный институт, Институт биологически активных веществ, который впоследствии был переименован в Тихоокеанский институт биоорганической химии, Ботанический сад. В Хабаровске работал Хабаровский комплексный научно-исследовательский институт.

Когда было принято решение о создании ДВНЦ АН СССР, буквально сразу началась организация ещё целого ряда научных учреждений. Это Институт биологии моря – сейчас Национальный научный центр морской биологии, Институт автоматики и процессов управления, Институт химии, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока, Тихоокеанский институт географии, Приморский сельскохозяйственный институт, Институт материаловедения в Хабаровске, Специальное конструкторское бюро средств автоматизации морских исследований на Сахалине, Институт биологических проблем Севера в Магадане, Научно-исследовательский центр «Арктика» и др.

К концу 80х – началу 90х годов основные научные направления были охвачены, однако требовалась более тонкая настройка. Самые первые задачи, которые встали перед ДВНЦ, – это развитие фундаментальных исследований в области естественных наук, ориентация на конкретные проблемы, стоявшие перед макрорегионом, задачи по подготовке квалифицированных кадров. С появлением ДВНЦ АН СССР резко изменился и уровень преподавания в вузах и, как следствие, повысился образовательный ценз населения на Дальнем Востоке. Учёные, которые из вновь созданных институтов пришли преподавать в вузы, по большей части приезжали из центральных и западных регионов страны, и, в результате, привнесли свой менталитет, свой образовательный и культурный уровень.

За короткое время у нас появились первые члены академии. В 70х годах академиков было всего 4, членов-корреспондентов – 12. Докторов наук 37, кандидатов наук – около 400. Общая численность сотрудников ДВНЦ составляла 3753 человека, из них научных сотрудников 1238. Очень скромно. Но с этого всё началось.

Легенды как люди

– Но многие учёные ехали сюда развиваться, строить карьеру?

– Конечно. Например, директор-организатор Института автоматики и процессов управления Авенир Аркадьевич Воронов, который до приезда на Дальний Восток работал заместителем директора в Институте автоматики и телемеханики АН СССР. Шансов стать академиком у него практически не было, но возглавив здесь институт, он им стал. Или Андрей Петрович Капица, который создавал ДВНЦ АН СССР. Он был деканом географического факультета Московского государственного университета, но здесь в полную силу развернулся его организаторский талант.

В 1978 году на посту председателя президиума ДВНЦ АН СССР его сменил академик Николай Алексеевич Шило. Я его помню: геолог, который занимался золотом, прошедший путь от техника до директора Северо-восточного комплексного научно-исследовательского института, Герой Социалистического Труда. Потом этот пост занимал Алексей Дмитриевич Щеглов. Про него сказать ничего не могу: он занимал должность всего год, я в это время учился в Москве.

А вот академика Виктора Ивановича Ильичёва – это ещё одна наша легенда, – помню хорошо. По сути, именно его стараниями был создан самый крупный на тот момент на Дальнем Востоке НИИ – Тихоокеанский океанологический институт. Он умел увлекать, убеждать людей; вокруг него образовался целый круг последователей, учёных-энтузиастов.

Я, тогда ещё совсем «зелёный», встречался с академиком Ильичёвым несколько раз. В то время я занимался гидроакустическими сенсорами, много раз бывал на морской экспериментальной станции ТОИ на острове Попова, поскольку был единственным на тот момент в Отделении специалистом, кто мог настраивать лазеры. Учёные там занимались тем, что называется «квантовой океанологией», из неё выросло направление, которое сейчас курирует академик РАН Григорий Иванович Долгих. Это лазерные деформографы, приборы, позволяющие заранее предупреждать о землетрясениях и цунами.

Георгий Борисович Еляков – ещё одно известнейшее имя в мире науки. Создал Тихоокеанский институт биоорганической химии. Направление, которое он здесь заложил, достигло впечатляющего развития, а институт имеет мировой авторитет.

А вот Валентин Иванович Сергиенко, организатор науки, человек, который 20 лет мудро руководил Отделением, уроженец Приморского края. При нём получили развитие направления, связанные с биологией, океаном, науки о Земле и всё, что этому сопутствовало – математика, физика, география, история, экономика.

Работал, например, Институт экономических и международных проблем освоения океана, который закрыли, и который сейчас нам нужен позарез!

– Как шло развитие?

– Уже к 80м годам всё изменилось. У нас стало 9 академиков, почти в пять раз увеличилось количество докторов наук. Развился научно-исследовательский флот – количество судов доходило до 30. Стали организовываться морские экспедиции в самые разные районы Мирового океана, который в то время был довольно плохо исследован.

Наши учёные из ИБМ, ТИБОХ были абсолютными пионерами во многих областях. Собственно, они и сейчас остаются пионерами.

Результаты не заставили себя долго ждать: было принято решение о награждении ДВНЦ АН СССР в 1983 году Орденом Трудового Красного Знамени. Это было значимое событие: приехал президент Академии наук СССР академик Анатолий Петрович Александров и в торжественной обстановке вручил награду.

Наши учёные во многом себя проявили: у нас было 4 Героя Социалистического Труда, 14 лауреатов Государственной премии, 2 лауреата Ленинской премии. И это, не считая других премий, орденов, медалей и отраслевых наград.

В 1987 году ДВНЦ АН СССР был преобразован в Дальневосточное отделение АН СССР. Первым его председателем стал академик В.И. Ильичёв, которого на этом посту сменил академик Георгий Борисович Еляков.

Миссию нового отделения определили широко: организация и проведение фундаментальных исследований в области законов природы. А кроме того, нам предстояло помогать в экономическом и социальном развитии всего Дальнего Востока.

Наступили 90е… Время было тяжёлое, численность сотрудников сильно сократилось, был расформирован Институт экономических и международных проблем освоения океана, в остальных институтах сокращены 32 лаборатории.

Но мы всё равно выстояли. Сегодня под научно-методическим руководством ДВО РАН находятся 28 научных учреждений – институты, национальный научный центр, федеральные научные центры. Работает более 6000 сотрудников. Среди них почти 400 докторов наук, более 1200 кандидатов, и, что, на мой взгляд, очень важно: 35% наших сотрудников – молодёжь. Заметно выросло количество членов-корреспондентов и академиков РАН.

Мы стараемся идти в ногу со временем. Если раньше занимались классическими биологией и науками о Земле, то теперь у нас появились биотехнологии, биофармацевтика, генетика, биохимия. Создаём программу «Мировой океан», нацеленную на использование ресурсов. Развивается искусственный интеллект, материаловедение, лазерная физика и физика поверхности, и, конечно, технологии двойного назначения.

Сейчас в ДВО РАН несколько научных школ, официально признанных научным сообществом: академиков РАН Журавлёва, Сергиенко, Стоника, Кульчина, Ханчука, членовкорреспондентов РАН Саранина и Дубинина.

Как появляется школа

– Юрий Николаевич, а как становятся руководителем научной школы?

– Мне повезло с самого начала – я был в числе трёх отобранных с Дальнего Востока студентов, которых отправили учиться в Москву в МИФИ на специальный факультет физики, созданный Нобелевским лауреатом академиком Николаем Геннадьевичем Басовым. Он считал, что для развития научного потенциала в регионах нужно максимально использовать людей, которые там родились и выросли.

За годы своего существования факультет выпустил порядка 1200 человек. Из наших земляков, кроме меня, его окончили член-корреспондент РАН Роман Владимирович Ромашко, член-корреспондент РАН Олег Борисович Витрик, профессор Олег Тимурович Каменев. Это мои ученики – учёные высокого класса.

Я окончил МИФИ в 1976м году, и на тот момент у меня уже были публикации в центральных научных журналах. Моим руководителем был лауреат Государственной премии СССР, декан моего факультета профессор Юрий Алексеевич Быковский. По условиям обучения мне нужно было вернуться в вуз, откуда я уезжал в Москву, для меня – Дальневосточный государственный университет.

Я вернулся, и так удачно сложилось, что в это время здесь создавался ДВНЦ АН СССР. Ректор университета профессор Виктор Васильевич Горчаков предложил пойти туда. Так я попал в недавно созданный в Институте автоматики и процессов управления ДВНЦ АН СССР Отдел систем искусственного интеллекта, которым руководил профессор Филипп Георгиевич Старос, лауреат Государственной премии СССР.

У него была идея создавать системы искусственного интеллекта. Но, чтобы развивать ИИ, нужно увеличить вычислительную мощность компьютеров. А этого, по его мнению, можно было добиться только сделав микросхемы трёхмерными, т.е. перейти в третье измерение. Идея очень смелая и новаторская, которая должна была воплотиться в знаменитом «кубе Староса». Но возникла проблема организации вертикальных токовых связей, которая и поныне не решена окончательно. И тогда нами было принято решение – заменить электроны на фотоны. Именно поэтому здесь и могла быть востребована интегральная оптика, которая была темой моей дипломной работы в МИФИ. Нужно было сделать так, чтобы информация из одного слоя микросхемы передавалась в другой при помощи световых фотонов. Когда стал над этим работать, то подумал: а почему бы не использовать свет только для передачи сигналов из слоя в слой? Ведь тогда между полупроводниковыми электронными слоями можно создавать фотонные вычислительные схемы, т.е. использовать фотонные интегральные схемы для обработки информации и тем самым значительно поднять их производительность. Собственно, тогда и был создан задел, благодаря которому мы опередили американцев. Только через пять лет после нашей публикации там появилась первая работа, которая чем-то напоминала то, что предложили мы. Так что это был прорыв.

– Оценили прорыв?

– Ф.Г. Старос сказал: «Всё, работай здесь, нечего тебе куда-то ехать» и не отпустил меня в аспирантуру МИФИ, где меня очень ждали. Это меня очень сильно задело, но, конечно, мы продолжали поддерживать рабочие отношения. За это время мы со Старосом опубликовали несколько совместных статей, одна из которых стала его единственной и последней публикацией в центральной научной печати, хотя наш отдел существовал с 1974го по 1979 год. Эта работа была посвящена интеграции электронных и фотонных схем и увидела свет уже после его смерти. Все остальные наши статьи попали в закрытые сборники.

В 1979м году, уже после смерти Ф.Г. Староса, я поступил в аспирантуру МИФИ и в 1982 году защитил кандидатскую диссертацию. За эти годы отдел расформировали. И так получилось, что после окончания аспирантуры мне было некуда ехать.

Но ещё до защиты, мне, аспиранту, доверили набирать студентов в МИФИ на специальный факультет физики в вузах Владивостока. На одной из встреч проректор Дальневосточного политехнического института (ДВПИ) профессор Г.Е. Кувшинов предложил мне работу на кафедре физики, и, что очень важно, пообещал жильё. К тому времени я уже был женат, у нас был ребёнок и мы нуждались в квартире. Я вернулся во Владивосток.

Жильём оказалась комната в общежитии. Бытовых неудобств хватало, но потихоньку я начал заниматься научной работой, создал на кафедре лабораторию. Сначала был единственным сотрудником в ней, и лично занимался ремонтом: таскал мешки с цементом, заливал пол, искал оборудование. Вскоре появились первые сотрудники. Надо сказать, что научный авторитет у меня уже был – ещё до отъезда в аспирантуру сотрудничал с НПО «Волна» по специальной тематике.

Заместитель директора НПО «Волна» Иван Дмитриевич Богачев, лауреат Ленинской премии, главный конструктор спутника связи «Молния1» очень хорошо ко мне относился и всё время старался подыскать мне работу и жильё в европейской части страны. И когда я от безысходности действительно готов был согласиться на один из предложенных вариантов, в ДВПИ сменился ректор. Им стал профессор Николай Григорьевич Храпатый, настоящий лидер, который добивался развития и движения. Он быстро решил мой квартирный вопрос. Мы с семьей остались во Владивостоке, и я продолжил развивать лабораторию оптоэлектроники.

Через три года поступил в очную докторантуру МИФИ, сохранив за собой руководство лабораторией. Тогда в СССР решили возродить научную докторантуру. Это тоже было везение: желающих много, но из 4х предназначенных МИФИ докторантских мест, одно отдали мне. Я быстро подготовил докторскую диссертацию, но защитился только в декабре 1991 года.

Возвратившись во Владивосток, мы с Н.Г. Храпатым строили большие планы, но вскоре он ушёл из жизни. Ему на смену пришёл профессор Геннадий Петрович Турмов, пригласивший меня на должность проректора по научной работе. Так я стал одним из самых молодых проректоров в Союзе.

ДВПИ преобразовался в Дальневосточный государственный технический университет (ДВГТУ), и я 12 лет был его проректором. Мой новый статус позволил поднять работу лаборатории оптоэлектроники на более высокий уровень. Сотрудники лаборатории стали быстро защищать диссертации. У меня есть фотография, сделанная в моём проректорском кабинете. На ней несколько моих учеников: два члена-корреспондента РАН, пять – докторов наук, а остальные – кандидаты наук.

Мой жизненный принцип – давать дорогу и помогать молодым. Поэтому, как только кто-то из моих учеников защищает докторскую диссертацию, ухожу в сторону, оставляю это научное направление за ним, а сам начинаю заниматься новым.

В 2003 году, менее чем через полгода после моего избрания членом-корреспондентом РАН, председатель ДВО РАН академик РАН Валентин Иванович Сергиенко пригласил меня перейти к нему заместителем. И на этом посту я проработал 22 года.

На протяжении многих лет, работая в вузе, я никогда не оставлял своих связей с Дальневосточным отделением РАН. В институтах ДВО РАН у меня всегда было много друзей и коллег. В Институте автоматики и процессов управления ДВО РАН я руководил лабораторией, которая была создана по инициативе его директора академика РАН Вениамина Петровича Мясникова. Так сложилось, что в дальнейшем 14 лет я был директором ИАПУ ДВО РАН. Конечно же, моя первая лаборатория – лаборатория оптоэлектроники перешла из ДВГТУ в ИАПУ ДВО РАН и существенно развилась. Сегодня это уже отдел, состоящий из семи лабораторий, четыре из которых – молодёжные. В 2011 году я был избран академиком РАН и сегодня являюсь научным руководителем института. Вот так и создавалась Дальневосточная научная школа лазерной физики – сложно, долго и, надеюсь, успешно. Поэтому «через тернии к звёздам» – это жизнь.

– Насколько сложно руководить Отделением?

– Сложно. Но всё-таки я больше 20 лет проработал заместителем у Валентина Ивановича Сергиенко. То есть, представлял себе, на что иду и как это работает.

Основная сложность в том, что если раньше финансирование научных учреждений шло централизовано, то сейчас приходится искать средства, чтобы помочь институтам.

У нас создан Центр лазерных технологий в ИАПУ, модернизирован Центр подводной робототехники в ИПМТ, только в прошлом году в самых разных институтах ДВО РАН создано 28 молодёжных лабораторий.

Считаю, что мы очень правильно сделали, когда сохранили совет директоров институтов ДВО РАН. Сейчас многие из них избраны членкорами и академиками, я знаю, кто эти люди, и могу на них положиться.

Мой переход в ДВО РАН позволил начать многие междисциплинарные исследования, а сейчас все передовые исследования идут на стыке наук. Например, проект по биоминерализации, который мы несколько лет назад разрабатывали с Виктором Павловичем Булгаковым, который недавно был избран академиком РАН.

Такие исследования сложно делать в университете, всё же вуз «заточен» не столько на науку, сколько на образование, на подготовку кадров.

Я очень счастлив, что работаю в ДВО РАН, тем более что сейчас мы видим новые перспективы и горизонты. До декабря по поручению президиума РАН планируется завершить подготовку концепции программы «Мировой океан», идёт работа в области такого междисциплинарного направления, как агробиотоника, где мы тоже были первыми, и у нас стало формироваться это новое научное направление.

На современном этапе мы стараемся стать нужными для регионов. Эту задачу ставит перед нами и президент Российской академии наук академик РАН Геннадий Яковлевич Красников, а также правительство и президент России. Мы стараемся организовать межрегиональные связи, провели здесь первое заседание руководителей региональных отделений, нас посещали представители правительства России, Госдумы и Совета Федерации, представители региональной власти и промышленности.

Нам есть что предложить регионам: каждый год у нас появляются сотни новых разработок, которые необходимо внедрять, если мы хотим развития нашей страны. Около 100 разработок высокой степени готовности можно внедрять прямо сейчас.

Мы подписали ряд соглашений с правительствами регионов ДФО, работаем с законодательными собраниями, Госдумой, сотрудничаем с университетами.

Нам удалось решить некоторые насущные проблемы, например, создать Дальневосточный природно-климатический центр, аналогов которому нет в России. Сейчас некоторые регионы стремятся дублировать эту практику.

Много задач решено, а планов ещё больше. Например, есть идеи о трансформации стационаров институтов и даже о создании нового Академгородка. Словом, считаю, что наше отделение – хороший преемник ДВНЦ АН СССР, и те, кто его создавал, могли бы нами гордиться.

Записала Анна БОНДАРЕНКО